В глазах от этих мыслей предательски защипало, но сейчас Сафаров на себя не разозлился за подобную унизительную слабость. Ему просто дьявольски сильно хотелось жить. Еще хоть раз увидеть родителей, обнять их и спрятаться в ответных теплых объятьях. А кем он будет жить — гордым воином или трусливым шакалом, это вовсе неважно. Лишь бы только не сгинуть в этом сыром и угрюмом лесу, где-то неподалеку от трассы.
В этот критический момент Арслан даже не задумывался, что его внутренний стержень сломался, оставив только безвольно болтающуюся во все стороны оболочку. Больше не хотелось сопротивляться, грозить похитителям всевозможными карами, угрожать отцом, не было сил даже взглянуть им в глаза прямо. Единственное, чего ему истово хотелось, это упасть на колени и взмолиться о пощаде… может хотя бы тогда его оставят в живых?
Но вот небольшому путешествию пришел конец, когда вся процессия добралась до небольшого, но широкого овражка, глубиной метра в полтора. Сафарова забросили прямо в яму, отчего он больно ударился затылком о выпирающие корни и пару секунд наблюдал перед глазами калейдоскоп разноцветных звезд и вспышек.
Вся троица быстро спустилась следом и обступила беспомощно жмущегося на земле сына азербайджанского миллиардера.
— Пожалуйста, не надо… — парень проблеял это так жалобно и так искренне, что только одна эта фраза могла взять всех Оскаров и защемить даже самые черствые сердца приступами неподдельной жалости. Но на лицах присутствующих не отразилось даже тени эмоции. Они продолжали бесстрастно взирать на растерявшего весь свой лоск и роскошный глянец мальчишку, доводя того своим безмолвием чуть ли не до истерики.
Вдруг стоящий по центру похититель присел перед Арсланом на корточки и вперился тому в переносицу тяжелым взглядом, который просто невозможно было выдержать.
— Жить хочешь? — Это были первые слова, которые прозвучали от них за все время.
— Хочу… — юноша не пытался хорохориться и ухватился за этот вопрос, как утопающий хватается за соломинку.
— Для этого тебе нужно будет кое-что сделать, дружок.
— Все… я готов на все! Что угодно, только, прошу, отпустите…
— Рот закрой и слушай сюда, — мужчина жестко перебил его лепетания звучной пощечиной, заставляя превратиться в сплошной слух. — Ты должен отказаться от идеи жениться на Виктории Стрельцовой и отговорить от нее своего отца, понял?
— Что-о?! Так это все из-за этой… — на долю секунды парень вновь обрел себя прежнего и гневно вскинулся, но, быстро поник под чужими неподъемными взглядами. Арслан благоразумно проглотил готовящееся сорваться с языка оскорбление, потому что опасался, что если эта троица провернула похищение ради Стрельцовой, то за подобное с ним могут сотворить что-нибудь совсем нехорошее.
— Я спросил, ты понял, что должен сделать?
— Понял-понял… — осознав, что убивать его пока не будут, Сафаров немного осмелел и воспрял духом, так что по нему не было видно, что он воспринял этот ультиматум всерьез. Но, на самом деле, это было только прелюдия, а сам ультиматум еще не прозвучал…
— Нет, дружок, — снова обратился к нему, как к собаке похититель, — ты меня вовсе не понял. — Говоривший слегка прихватил юношу за горло, плотно зафиксировав своей пятерней, а в другую его подельники подали ему… пистолет.
Страх снова сковал подростковое сердце колючей хваткой, заставляя даже дышать через раз, а по ногам вдруг побежал горячий ручей, который в любое другое время заставил бы просто сгореть со стыда. Но сейчас о стыде как-то не думалось, более того, если б это могло хоть как-то помочь прямо сейчас, то Арслан совершенно сознательно намочил бы штаны еще раз.
Поигрывая с оружием, не обращая внимания на то, что его пленник обмочился, мужчина продолжал доносить свою мысль.
— Либо ты со своей семейкой оставишь Стрельцову в покое, либо с тобой произойдет вот это…
Похититель без малейших колебаний сунул ствол пистолета себе в рот и нажал на спуск. От грохнувшего выстрела Арслан из полулежачего положения чуть ли не подпрыгнул на полметра вверх, хотя это было как минимум физически затруднительно, если не сказать больше. Неверящим взглядом парень смотрел, как кулем падает на землю чужое бездыханное тело, а двое оставшихся подельников даже бровью не повели, продолжая угрожающе нависать над ним.
Аллах всемогущий, кто же эти люди, что жертвуют своей жизнью легче любого воина-шахида?
От переизбытка впечатлений, так и не найдя ответа на этот свой вопрос, глаза Сафарова-младшего закатились, а сам он безвольно распластался на земле, опустив лицо прямо в бурую грязь оврага. Поэтому он уже не увидел, как человек, только что выпустивший себе пулю в голову, невозмутимо встал, отряхнул запачканную одежду и аккуратно подобрал с земли стреляную гильзу. Пара его молчаливых товарищей так же, как недавно и самого Сафарова, взяли «самоубийцу» под руки, чтобы сымитировать следы от волочения тела, двинулись в обратный путь к своей машине, оставив мальчишку валяться в лесу в обмоченных брюках.
Глава 5
Лежа на диване с полуприкрытыми глазами я максимально внимательно управлял троицей марионеток, чтобы ненароком не зашибить пацаненка. Думаю, спектакль получился на «пять с плюсом», не смотря даже на то, что пришлось слегка подпортить одного мертвеца. Я специально направлял его руку так, чтобы выстрел был произведен не в нёбо (иначе б пуля на вылете разворотила череп так, что и ушанкой такую рану было бы не скрыть), а в сторону гланд, левее позвоночного столба. Аккуратную дырочку в шее под основанием черепа можно и пластырем заклеить, и никто ее не обнаружит, пока мой боец не ляжет на патологоанатомический стол.
Он теперь, конечно, из-за лохматых ошметков миндалин, повисших в его горле, стал не очень внятно разговаривать, особенно сильно коверкая букву «х», и как-то странно булькая, будто у него сопля в горле застряла, но, полагаю, как-нибудь мы это сможем пережить.
А в остальном, если хотите знать, то мне даже немного стыдно за этот свой поступок. Я и не думал, что бедный Арслан сомлеет от всего увиденного и обмочит штаны. Я-то предполагал, что он будет до последнего огрызаться и грозить гневом своего могучего папочки, а он просто повел себя как обычный испуганный ребенок.
Вот так и обнажается истинная суть человека, каким богатым он ни был, сколько бы квартир и дорогих машин ни имел, какими бы влиятельными ни были его родители… смахни этот позолоченный пепел, и под ним покажутся жарко тлеющие угли безумно перепуганной детской души.
Я не испытываю удовольствия, кошмаря подростков, но это самый простой и бескровный путь, который я только смог придумать. Потому что иначе, чтобы отвадить от Вики, мне бы пришлось идти гораздо дальше и начинать партизанскую войну еще и с семейством Сафаровых, опускаясь до банального экономического терроризма. Однако если сегодняшняя акция не возымеет действия, то у меня не останется выбора, и мне придется найти силы и для второго фронта…
Черт, как же самонадеянно я стал рассуждать. Еще месяц назад я и мысли не мог бы допустить, что стану бодаться с кем-нибудь вроде Тугая Сафарова, а теперь готов вставлять ему палки в колеса просто мимоходом, в свободное время от схватки за мою жизнь с Золотой Десяткой. Похоже, обладание Силой меняет меня куда быстрее, чем я даже успеваю это замечать… как бы мне на этой почве суметь сохранить трезвость ума, и не возомнить себя всемогущим.
Но к дьяволу сомнения! Сегодня мне нужно съездить по адресу, оставленному мне Просто-Димой, и подать свою заявку на «Бойню», пока наша договоренность, если так можно назвать подлый и низкий шантаж, не пошла ко всем демонам.
А ведь нельзя игнорировать и тот факт, что Хан явно начал что-то подозревать на мой счет. Я долго прокручивал в голове разговор с его посланником, который состоялся у нас на той хэллоуинской вечеринке, и пришел к выводу, что убийство Штыря всех в Десятке не на шутку перепугало. По крайней мере, Хан теперь совершенно точно избегает встречи со мной. А если еще вспомнить об оговорке Просто-Димы, что он обычный посыльный, который отрабатывает долг, то становится ясно, что эта фраза была сказана персонально для меня. Парламентер прямо-таки акцентировал внимание на том, что он всего лишь невольный участник во всем этом, и за его словами просматривался контекст, что в ближний круг Хана он не вхож. И пусть меня разорвут мои марионетки, если это не было толстым намеком на то, что повторить с Просто-Димой трюк, который я провернул с Боровом, у меня не получится. Ведь авторитет уверен, что это моих рук дело.