— Сухов, ты издеваешься? Зачем ты принес мне это?

— Открой на закладке. — Дождавшись, когда собеседник послушно найдет нужную страницу, Сухов пояснил. — Это Секирин.

— Что-о?! Секирин в «Бойне»? — Глаза хозяина кабинета полезли на лоб от услышанного. — Ты шутишь?!

— Коля, ты на мне колпак шутовской видишь? Нет? — Сухов притворно потрогал свою лысеющую голову с тщательно зачесанной широкой прогалиной в волосах, будто проверял, а действительно ли на нее ничего не надето. А потом возопил не своим голосом. — Ну тогда какого хрена ты у меня о таком спрашиваешь?! Я не в том сейчас настроении чтобы шутить, понимаешь?!

— Хорошо-хорошо, — примирительно поднял ладони Николай, — только расслабься! На, вот, выпей немного, — сказал он и попытался плеснуть в один из бокалов, что был к генералу ближе, немного алкоголя.

— Нет, не надо. — Генерал твердо накрыл стоящий на столе фужер ладонью, не позволяя в него налить ни капли. — Коля, мне нужен Секирин!

— Я помню, Андрей, помню. — В его голосе отчетливо промелькнуло недовольство. — Я не пойму, чего ты от меня-то хочешь?

— Я хочу штурмовать усадьбу Белокурова.

— Ты хочешь… ЧТО?! — Хозяин кабинета вскочил со своего места настолько резко, что опрокинул оба бокала, один из которых не пережил такого обращения и разбился. Но на его кончину никто не обратил ни малейшего внимания, потому что обстановка начинала накаляться все сильнее.

— Что слышал! Ты хочешь подвижек по Свиридову или как?

— Хочу, и не я один. Но то что ты предлагаешь… это слишком. Ты же знаешь, кто такой Белокуров. Он ведь не простит такого! Нас же с тобой потом в порошок сотрут! Или ты этого не понимаешь?!

— Понимаю, Коля, понимаю. И именно поэтому я здесь, у тебя в кабинете, а не в мобильном центре связи, слежу за операцией.

Генерал достал из кителя пачку сигарет, вытряхнул одну и прикурил, делая очень глубокую затяжку.

— Ты же бросил? — Озадаченно спросил Николай.

— Попробуй бросить тут… я как узнал, где будет Секирин, так сразу и закурил. Сукин сын, три месяца без курева, и все кобыле под хвост! Ух-х, ответит он у меня за все! — Полицейский помахал кулаком в воздухе, словно грозился кому-то невидимому, а потом резко переключился на серьезный тон. — Коля, ты пойми, если я его оттуда не успею вытащить, то живым мы его не увидим.

— Откуда такая уверенность?

— От верблюда! Медиум жив только потому что умудрялся все это время мастерски скрываться. Я не знаю, кто ему помогал и не знаю зачем, но факт в том, что его никто не мог найти. А тут эта чертова «Бойня»… ты думаешь, если я его узнал на этом буклете, то остальные глупее меня? Да и не забывай о Хане, он получил на Секирина заказ. Ставлю свои усы на то, что он его просто использует в этих боях, а потом пустит в расход!

— Я понимаю, Андрей, — Николай заговорил с генералом преувеличенно мягко, будто бы перед ним стоял буйнопомешанный, — ты говоришь логичные вещи. Но штурм… это просто немыслимо. Я не стану в этом участвовать, и тебе не позволю!

— Вот значит как? — Сухов недобро прищурился, смяв в кулаке недокуренную сигарету.

— Именно! — С вызовом ответил собеседник генерала.

— Знаешь тогда что, Полукар? — Полицейский, наверное, впервые с момента их знакомства обратился к стоящему напротив человеку по фамилии.

— Что, Сухов? — В тон ему отозвался Николай.

— Я ухожу в отставку, вот что!!! — Неожиданно рявкнул во всю мощь своих тренированных легких генерал, отчего в кабинете тихонько задребезжали стекла. — Трахайся теперь с этим Свиридовым сам!

Полукар был настолько шокирован этой вспышкой, что не смог вымолвить ни слова, наблюдая, как Сухов раздраженно вытряхивает из ладони остатки сигареты и идет к выходу. Только когда он оказался у самих дверей Николай сумел встряхнуться и сбросить навалившееся оцепенение. Раньше его знакомый никогда себе подобного не позволял, и уж тем более он не пасовал перед сложными делами. Значит, все действительно именно так безнадежно, как он и описывал с самого начала, а скорее всего, даже хуже…

— Андрей! — Раздалось вслед генералу за секунду до того, как за его спиной закрылась дверь. — Подожди. Я попробую договориться…

Сухов ненадолго остановился, обернулся, глядя на своего куратора, благодарно ему кивнул и вышел из кабинета. Действовать нужно быстро, медлить никак нельзя.

Последние дни перед предстоящим боем для меня тянулись слишком уж медленно, словно давно остывшая карамель. Но все же этот час настал. И вот я уже сижу в раздевалке, которая больше напоминает гримерку звезды тридцатых годов прошлого столетия, или какой-нибудь будуар. Тут же лежит моя экипировка, состоящая из двух мотков боксерских бинтов, новой необваренной капы и коротких шорт. Это весь инвентарь, который разрешен в схватке. Именно в этом мне и предстоит выйти в клетку. Ни перчаток, ни шлема, ни даже ракушки на промежность.

Облачился я быстро, меньше чем за минуту, потратив больше всего времени на заматывание рук. И еще столько же у меня ушло на то чтобы искупать капу в кипятке, который я налил из заботливо предоставленного персоналом усадьбы чайника. Когда она достаточно размягчилась в горячей воде, вставил в рот и хорошенько придавил пальцами к зубам, а потом проверил, хорошо ли она держится.

Ну все, теперь я готов.

Сегодня шел второй день «Бойни», и именно сегодня должна состояться моя схватка с человеком Шифмана. Из воспоминаний покойного Цыпина я знал только то, что это невероятно крутой боец, но не более. Оно и логично, ведь против Борова глупо выходить с кем-либо другим, особенно если на кону стоит целый завод. Ну да ничего, я в своих силах уверен. Вряд ли мне кто-то способен составить конкуренцию при моих-то талантах.

Прокручивая свои мысли и так, и эдак, я все-таки немного мандражировал. Волнение упорно не хотело меня покидать, ударяя в мозг волнами дрожи и неуверенности. Еще бы! Не каждый же день я пытаюсь устроить заварушку в доме бывшего председателя Центробанка. Да не просто заварушку, а убийство криминального авторитета Москвы…

Хоть план был предельно прост и десяток раз обдуман со всех сторон, я все никак не мог переставать прогонять в голове некоторые моменты. А ну как случиться нечто непредвиденное? А вдруг я что-то упустил из виду? А если что-то пойдет наперекосяк? А что если…

Этим мыслям не было конца, и к тому моменту, когда дверь в мою персональную раздевалку открылась, я успел уже беспокойным шагом намотать кругами по комнате километра полтора.

— Ваш выход, пойдемте. — В дверном проеме возникло белокурое девичье личико с броским вызывающем макияжем. Блондинка очень многозначительно смерила взглядом мой оголённый торс, искря восхищением, но едва ли меня это хоть сколько-нибудь заботило.

Коротко кивнув, я вышел в коридор и направился вслед за девушкой, которая то и дело оборачивалась и бросала на меня через плечо заинтересованные и многообещающие взгляды. Пройдя десятка полтора метров, мы остановились за поворотом, за которым я ощущал целое облако чужих разнообразных эмоций.

— … и все же, это был прекрасный бой, уважаемые гости! — Гремели невидимые для меня колонки. — Непредсказуемый, динамичный и по-звериному жесткий! Поблагодарим наших бойцов аплодисментами!

В ответ на усиленный аппаратурой голос ринг-анонсера раздались вялые хлопки и какие-то насмешливые выкрики. Но конферансье, видимо, был привычен к подобной публике, потому что никак не отреагировал на подобное и продолжил выполнять свою работу.

— Что ж, а теперь переходим к следующей встрече нашей сегодняшней ночи! Дамы и господа, вот уже долгое время на ваших глазах разворачивается непримиримое противостояние! Ровно четыре года назад наш почетный гость Хаим Аронович, — по скрытому от меня залу прошлась волна смешков и шумных перешептываний, — проиграл впервые участвующему в «Бойне» Владимиру Цареву. — А вот при упоминании этого имени веселья в зале уже не наблюдалось. Похоже, все прекрасно знали, кто такой Хан, и что смеяться над ним может быть чревато. — И с тех самых пор эти два джентльмена практически не упускают случая сойтись в поединке снова, чтобы выяснить, чей боец лучший! И вот сегодня мы увидим кульминацию этого противоборства! Уважаемые гости, если вы внимательно изучили программу сегодняшних встреч, то обратили внимание, что Владимира сегодня представляет новый гладиатор! Значит ли это, что у Хаима Ароновича появился шанс прервать череду своих поражений? Сейчас мы это и узнаем! Встреча-а-а-йте! Бойцы под номерами восемнадцать и тридцать три! Под ваши овации!